Несмотря на стремительный прогресс технологий искусственного интеллекта в Восточной и Южной Азии, уровень зрелости ИИ-экосистем, а также подходы к их развитию, внедрению и регулированию варьируются от страны к стране [1]. Такие отличия обусловлены рядом факторов, включая финансовые возможности, состояние инфраструктуры, размер экономики, объем внутреннего рынка и т.д.

Государства региона преследуют разные цели, которых стремятся достичь через развитие ИИ. Например, Япония старается решить проблему старения населения и вернуть утраченный статус мирового технологического лидера, Южная Корея видит в ИИ не только собственный экономический рост, но и возможность встраивания в глобальную повестку и усиления своего международного влияния, Индия решает свои ключевые социально-экономические проблемы, а Китай стремится обогнать конкурентов по всему спектру ИИ-технологий, поскольку считает, что именно искусственный интеллект в ближайшее десятилетие будет главным драйвером развития национальной экономики.

Также наблюдаются расхождения в уровне готовности правительств к внедрению искусственного интеллекта. По данным Government AI Readiness Index 2024, показатели рассматриваемых стран варьируются от 2 для Сингапура до 51 для Вьетнама.

В контексте ИИ-инфраструктуры также есть существенные различия, причем каждый игрок обладает своими уникальными конкурентными преимуществами. Так, Тайвань занимает лидирующие позиции в производстве полупроводников — критически важного компонента для ИИ-вычислений. Южная Корея также входит в число мировых лидеров в области производства полупроводников и имеет высокоразвитую инфраструктуру дата-центров. Япония демонстрирует высокий уровень в области суперкомпьютерных технологий, а Индия утвердилась в числе мировых лидеров по количеству open-source проектов в сфере ИИ, демонстрируя мощный потенциал в разработке программного обеспечения. Вьетнам выделяется благоприятными условиями для иностранных инвесторов в ИИ-секторе, включая налоговые льготы и упрощенные регуляторные процедуры, а также относительно невысокую стоимость электроэнергии, что делает его привлекательной площадкой для размещения энергозатратных вычислительных мощностей, необходимых для современных ИИ-систем. Вместе с тем одни страны региона (Индонезия, Вьетнам, Малайзия) находятся на начальной стадии формирования собственных ИИ-экосистем и всеми силами стремятся наращивать технологический потенциал, в то время как другие (Китай и Сингапур) уже создали комплексную инфраструктуру искусственного интеллекта.

Высокая open-source активность (использование и развитие программного обеспечения, распространяемого бесплатно и доступного для любых модификаций) одних стран контрастирует с лидерством в патентах у других, что отражает разные стратегии развития. Например, Индия отличается низкой патентной активностью (менее 1% мирового объема), несмотря на второе место в мире по доле публикаций на GitHub (19% с ростом 10% за 6 лет), что указывает на сильный open-source-сектор, но слабую коммерциализацию технологий.

Разработка конкурентоспособных ИИ-решений требует крупных финансовых вложений. По имеющимся оценкам, общемировые затраты на ИИ возрастут с 124 млрд долл. до 297 млрд долл. в 2022 и 2027 гг. соответственно. Государства Южной и Восточной Азии решают проблему финансирования ИИ-сферы по-разному: кто-то делает упор на государственном и частном финансировании (Китай, Индия, Сингапур), а кто-то больше полагается на привлечение иностранных инвестиций (Вьетнам, Малайзия). Конечно, объем финансирования отрасли напрямую зависит от масштаба экономики страны. Китай здесь безусловный лидер, а все остальные рассматриваемые азиатские страны сильно отстают, даже если в них активно вкладываются иностранные инвесторы.

Международная активность стран по вопросам ИИ отражает стремление балансировать между сотрудничеством и конкуренцией. Этика, безопасность и институциональное развитие становятся общими приоритетами, однако подходы к их реализации различаются: одни государства (Корея, Сингапур) интегрируются в существующие структуры, а, например, Китай стремится дополнить их собственными альтернативными платформами.

Несмотря на указанные выше различия между исследуемыми азиатскими странами и территориями, наблюдается несколько общих тенденций в развитии и регулировании искусственного интеллекта, что позволяет выделить определенные системные сходства.

1. Искусственный интеллект признается стратегическим приоритетом, что находит отражение в ключевых программных документах стран и территорий. При этом наблюдается консенсус относительно определяющей роли ИИ в социально-экономической трансформации и долгосрочном развитии государств.
2. Развитие ИИ — комплексный процесс, в котором задействованы представители органов государственной власти, бизнеса, академической среды и специалисты из смежных областей. В азиатских странах распространенной формой взаимодействия государства и частного сектора является создание альянсов и ассоциаций, в которые входят наиболее крупные и активные игроки в сфере ИИ.
3. В большинстве азиатских стран наблюдается доминирование американских инвестиций и технологий, что порождает опасную структурную зависимость: интеграция западных решений ведёт к глубокой привязке к иностранным платформам, стандартам и цепочкам добавленной стоимости.
4. Наблюдается высокая динамика образования ИИ-стартапов. Например, в 2025 г. по общему числу компаний, образованных с 2013 г., Китай занял второе место в мире (1605 компаний), Индия — 7-е место (434 компаний), Япония — 9 место (388 компании), Южная Корея — 10 место (270 компаний), а Сингапур — 11 место (239 компании).
5. Население азиатских стран отлично осведомлено об ИИ и проявляет к нему высокий интерес, о чем свидетельствует статистика KPMG. Эти данные стоит учитывать в контексте становления парадигмы глобального развития «Азия для Азии», в рамках которой страны региона превращаются в ареалы не только сборочных производств промежуточной и конечной продукции на основе глобальных цепочек стоимости (ГЦС), но и потребления товаров и услуг, в том числе не первой необходимости.
6. Хотя в Восточной и Южной Азии наблюдается значительное разнообразие правовых подходов к регулированию ИИ, большинство исследуемых стран, в том числе оглядываясь на опыт Евросоюза, движется в сторону разработки комплексной рамки регулирования, что отчетливо видно на примере Южной Кореи, Малайзии, Индонезии и Вьетнама. Таким образом, стимулирующая модель регулирования ИИ в обозримой перспективе уступит место гибридной или ограничительной.
7. Азиатские страны активно включились в разработку этических стандартов для искусственного интеллекта под влиянием множества взаимосвязанных факторов, объединяющих технологические амбиции, культурные ценности и глобальные вызовы. В регионе, где ИИ стремительно внедряется во все сферы жизни — от медицины и образования до государственного управления — вопросы ответственности, прозрачности и социальной справедливости становятся ключевыми. Таким образом, этика ИИ в Азии — это баланс между технологическим прогрессом и культурным наследием, политическими целями и глобальными обязательствами. Этот подход не только снижает риски, но и позволяет странам региона конкурировать на мировой арене, предлагая уникальные модели регулирования, адаптированные к местным реалиям.
8. Один из наиболее значимых вызовов не только для исследуемых стран, но и для мирового сообщества в целом, — дефицит высококвалифицированных специалистов в сфере ИИ. Спрос на специалистов опережает возможности систем образования и экономики. Эта проблема усугубляется необходимостью решать социально-экономические задачи, что замедляет внедрение ИИ даже при оптимистичных сценариях. Показателен пример Индии, которая несмотря на рекордный рост доли ИИ-специалистов на 263% с 2016 года и второе место в мире по их количеству (420 тыс. чел.), сталкивается с массовым оттоком кадров.

Отметим ключевые тенденции, прямо влияющие на будущее ИИ в Восточной и Южной Азии. На ситуацию с развитием ИИ на азиатском пространстве будут оказывать заметное влияние глобальные процессы, в том числе китайско-американские противоречия по вопросам технологий. Это уже сейчас ведет к переформатированию восточноазиатских ГЦС (от «Китай плюс один» до «Китай плюс множество»). То, что китайско-американские противоречия по вопросам технологий будут в возрастающей степени распространяться на сферу ИИ, едва ли вызывает сомнения. При этом в 2025 гг. на Китай и США придется порядка 75% совокупного объема инвестиций в ИИ (на США — более 150 млрд долл. или около 55%, на Китай — порядка 65 млрд долл. или 20% соответственно).

Влияет и стремление Соединенных Штатов локализовать высокотехнологичное производство на своей территории. К примеру, принятый в 2022г. CHIPS and Science Act ставит своей целью снижение зависимости от зарубежных поставщиков полупроводников (особенно Тайваня и Южной Кореи). Также в январе 2025 г. новая администрация президента США объявила о создании проекта Stargate, в рамках которого планируются инвестиции до 500 млрд в инфраструктуру развития ИИ.

Таким образом, внешние обстоятельства неминуемо приведут к структурной перестройке экономик Азии. Наряду с вызовами (снижение экспорта, безработица) это может стать причиной для перехода к более сложным сегментам цепочки создания стоимости. Подготовку к такому развитию событий можно явно увидеть в действиях Тайваня, где принимаются программы по диверсификации экономики острова.

Развитие ИИ требует экосистемного подхода, так как опирается на множество элементов, таких как технологии, данные, инфраструктура, кадры и пр. Однако развитие каждого элемента этой мозаики требует значительных ресурсов, и эти требования повышаются год от года. В этой связи стратегии внутреннего развития ИИ в различных странах, по всей видимости, будут переходить от логики поддержки всех элементов экосистемы ИИ к фокусированию на самых перспективных направлениях.

Лишь Китай может позволить себе планировать создание самодостаточной системы, что подтверждается активностью Пекина. В январе 2025г. Банк Китая объявил «План действий по поддержке развития индустрии искусственного интеллекта» на 135 млрд долл., согласно которому банк предлагает «специальную всестороннюю финансовую поддержку» всем типам организаций во всей цепочке индустрии ИИ.

Вместе с тем нарастает динамика по выработке регионального формата развития ИИ. На уровне АСЕАН запущены такие инициативы, как Руководящие принципы АСЕАН по управлению и этике ИИ, а также Рабочая группа АСЕАН по ИИ для содействия совместным усилиям и этичному использованию ИИ в государствах-членах. Кроме того, в 2025 г. планируется принятие Рамочного соглашения о цифровой экономике (DEFA), которое будет способствовать продвижению трансграничного регулирования данных в регионе, что потенциально станет основой для создания единого рынка ИИ.